«Санкт-Петербургские ведомости»
1995, 12 октября
(под названием "Но искусство вечно")
24 сентября Мариинский театр открыл новый, 213-й сезон. И все пять балетных спектаклей, данных в первую неделю сезона, заслуживают самого пристального внимания. В начале века рецензировался каждый балетный спектакль Императорского балета, причем всеми ведущими петербургскими газетами. Подобные традиции и сегодня существуют на Западе. Стоило бы и нам к ней обратиться.
Для открытия балетных спектаклей 27 сентября по традиции было дано «Лебединое озеро». Несколько озадачило объединение спокойных декораций Симона Вирсаладзе и кричащих роскошью костюмов Галины Соловьевой (предназначенных для другого варианта оформления спектакля). Во многом это задало тон всему сценическому действию. Исполнители массовых танцев и сцен I и III картин казались эмоционально скованными, как будто придавленными тяжестью средневековых одежд.
Принц Зигфрид — Виктор Баранов привлек внимание благородством облика и задумчивостью во взгляде. Однако, в дальнейшем, в частности в дуэте с главной героиней, артист ограничился демонстрацией достоинств внешности и природной мягкости танца. Впрочем, подобрать верную образную и пластическую интонацию во взаимоотношениях с Одеттой-Одиллией — Юлией Махалиной не так-то просто. Всегда разная и непредсказуемая, она остается «вещью в себе», таит что-то недоступное поверхностному взгляду. Напряженной, колкой, самоотстраненной и отстраняющей она была на этот раз и в образе Королевы лебедей, и в образе ее коварного двойника.
По контрасту, «Жизель» 30 сентября была ценна именно теплотой в отношениях героев, наполнившей весь спектакль. Алтынай Асылмуратова и Константин Заклинский, прекрасные артисты, признанные мастера, возродили уже забывающееся понятие дуэта — духовной близости персонажей, их слияния в чувствах и в танце, когда один откликается, ловит, словно предугадывает перемену настроения, взгляд, жест, движение другого.
Показанные спектакли вновь отчетливо показали, что классический балет держится на балерине в традиционном понимании этого слова, то есть артистке, имеющей право исполнять и исполняющей главные партии. От ее мастерства, настроения, вдохновения зависит успех целого.
На «Баядерке» 1 октября «температура» на сцене и в зрительном зале повышалась от акта к акту. На сей раз пристальное внимание к восходящей звезде Ульяны Лопаткиной, далеко не всегда равноценной в своих сценических созданиях, было вполне оправдано. У ее Никии растительная пластика I акта перерастает в «танце со змеей» в напряжение чувств, взрывающееся мелодраматическим надрывом. Но главным открытием, буквально откровением стал акт «Теней». В танце Лопаткиной появилась патетика, пафос, совместивший устремленность в глубины души и одновременно в заоблачные выси. Осознание внутренней значительности позы, акцентированные паузы оттеняли активные плие и динамичные движения, словно бы генерировавшие некую энергию.
Исполнительница роли Гамзатти молодая танцовщица Татьяна Амосова обладает задатками повелительного жеста и балеринской повадки, необходимых в этой партии. Но главное, при свойственной ей нестабильности и некоторой мимической беспомощности, — способность внести в точный по форме танец неосознаваемую чувственную ноту. Необходимо отметить и очень удачное исполнение трех вариаций в «Тенях» Ириной Чистяковой, Ириной Желонкиной и Эльвирой Тарасовой.
Главным действующим лицом Вечера балетов Михаила Фокина 3 октября были духи «Дольче вита», презентации которых и посвящался спектакль. Солисты и кордебалет в «Шопениане» были на стабильном уровне, но не более того. В «Шехерезаде» страсти Зобеиды — Махалиной выглядели порождением скорее ума, чем чувства, а Раб — Заклинский предстал чересчур мужественным и героичным. Интересной оказалась трактовка образа Жар-птицы у Асылмуратовой, но все же было желание поменять местами ее и Махалину.
Героем сразу двух спектаклей стал Александр Курков. Великолепный партнер и сильный танцовщик, он был просто незаменим в «Баядерке» (1 октября) и «Дон Кихоте» (4 октября). Ели индийский аристократ Солор в его исполнении был слишком порывист, то цирюльник Базиль напоминал римского патриция. Правда, условности балета таковы, что и то, и другое может иметь место.
Именно на «Дон Кихоте» 4 октября наблюдалось наибольшее воодушевление труппы. Слаженно, как единый организм, танцевал кордебалет и в характерных танцах, и в сцене «Сна». Блестяще выступили Галина Рахманова (Цыганский), Александра Гронская (Мерседес), Вадим Сиротин (Эспада). На высоте были исполнители буквально всех партий и отдельных номеров.
Но особенно хороша была Китри — Татьяна Терехова. Ее танец всегда отличался виртуозностью, захватывающим прыжком, какой-то истовой динамической выразительностью. Сегодня балерина, отмечающая 25-летие сценической деятельности, в отличной форме. В последние годы она стала более лиричной. Поэтому неслучайно, кульминация спектакля пришлась на вариацию в сцене «Сна», где Терехова была необыкновенно музыкальна; она акцентировала кантиленные переходы от позы к позе, все движения были певучи, а каждая остановка в танце пульсировала внутренним сиянием.
В начале нынешнего сезона — обилие вводов молодежи, только что окончившей Академию Русского балета имени Вагановой. Кордебалет пополнился множеством новых лиц, что весьма оживило массовые танцы. В дуэте I акта «Жизели» дебютировал Андриан Фадеев. Танцовщик с хорошей школой, он выглядел пока слишком скованно. Елена Васюкович достойно справилась с партией Амура в «Дон Кихоте». Выступление Майи Думченко в «Шопенианане» (Прелюд) не вышло за рамки простого ввода, но ее дебют в партии Повелительницы дриад в «Дон Кихоте» стал почти событием. Главное достоинство юной артистки в том, что она одним фактом присутствия на сцене способна создать образ. К тому же, у нее прекрасная техника и чувство стиля.
Как представляется, первые спектакли сезона показали, что Балет Мариинского театра обладает огромным творческим потенциалом. В труппе — звезды и старшего, и среднего, и уже молодого поколения. Есть уникальное понимание ансамблевости, коллективного творчества, дающего возможность исполнять большие балеты со сложной структурой. Достигнуто это не одним десятилетием работы, усилиями не одного поколения артистов, педагогов, балетмейстеров. Разрушить же можно в одночасье.
Говорят, на последних гастролях в Нью-Йорке Мариинский балет получил плохую прессу, ругали за однообразие репертуара, за старомодность исполнительской манеры. Но разве ценность и значение Мариинского театра не в том, что благодаря непрерываемой из поколения в поколение традиции сохраняется этот самый репертуар и связанная с ним исполнительская школа? Разве не заслуга труппы, что на одном и том же репертуаре вырастают новые звезды; разве не счастье, что на материале одного и того же спектакля, одной и той же роли разные артисты способны открывать что-то новое? В этом диалектика жизни, а с нею — величие и правда настоящего искусства.
